Волгодонец принял огонь на себя и спас от гибели десятки солдат на Украине

24-летний волгодонец Никита Яйченя в неравном бою с нацистами на Украине спас 23 сослуживца от гибели и получил ранение от снаряда, прилетевшего в его окоп. Историю Никиты «Блокноту» поведали его сослуживцы, которым он спас жизнь. Сейчас Никита лежит в госпитале Ростова-на-Дону. О страшных зверствах неонацистов, о мирных жителях, о мыслях о доме и о том, как жертвуя жизнью, взял удар на себя, волгодонец Никита Яйченя рассказал в эксклюзивном интервью «Блокноту».

24 мая исполнилось ровно три месяца, как президент Российской Федерации Владимир Путин объявил о начале проведения специальной военной операции на территории Украины. Одна из ее целей заключается в достижении мира на Донбассе, где на протяжении последних восьми лет местные русскоговорящие жители подвергаются притеснению и истреблению со стороны захватившего власть неонацистского киевского режима.

Освобождение Донбасса, в том числе подконтрольных Киеву территорий, имеет особую значимость, и с этой задачей наша доблестная армия отлично справляется - чего только стоят недавние успехи российских военнослужащих в городе Мариуполе, из которого в плен сдались более 2 000 боевиков украинского националистического батальона.

Если же город Мариуполь уже полностью находится под контролем Вооруженных сил РФ, то буквально в 70 километрах к северу от него проходит линия фронта, на которой союзные силы России, ЛНР и ДНР по крупинке освобождают населенные пункты и территорию от врага.

Как стало известно «Блокноту», на одном из таких рубежей на протяжении трех недель находился и участвовал в боевых действиях 24-летний житель Волгодонска Никита Яйченя. 25 апреля он, заключив краткосрочный трехмесячный контракт о прохождении военной службы, по сути стал добровольцем и отправился на Украину, где 11 мая был ранен под селом Сладкое между Донецком и Волновахой и отправлен на лечение в Ростов-на-Дону.

Историю Никиты «Блокноту» поведали его благодарные сослуживцы, которые рассказали о том, что недавно работавший в автосалоне «Сокол Моторс» волгодонец в день ранения спас от гибели целую роту солдат - 23 из 25 военнослужащих, прикрывая их огнем из пулемета.

- Ваш боец вывел 23 человека из 25 с поля боя, прикрывая их из пулемета и вызывая огонь противника на себя. Военнослужащего зовут Никита Сергеевич Яйченя. Я был вместе с ним, он сейчас находится в госпитале в Ростове. Я и еще несколько военнослужащих можем рассказать, как этот военнослужащий выводил людей, охарактеризовать его во время боя, - пришло в редакцию «Блокнота» письмо со следующим содержанием.

«Блокноту» удалось связаться с Никитой и узнать подробности его героического поступка. В эксклюзивном интервью редакции волгодонец рассказал о мотивах участия в специальной военной операции, страшных зверствах неонацистов, встречах и обращении с мирными жителями, мыслях о доме, которые нельзя допускать на фронте. Кроме того, буквально сегодня, 24 мая, появилась информация о том, что Никите Яйченя планируют  вручить медаль  «За отвагу», которой награждаются военнослужащие в боях при защите Отечества и государственных интересов Российской Федерации.

Как вы оказались на Украине?

Я отправился на Украину добровольцем, предварительно явившись в военкомат и заключив трехмесячный контракт о прохождении военной службы.

Сколько вы пробыли на Украине?

Я прибыл туда 25 апреля, а вернулся в Россию 12 мая, получив ранение. Меня доставили на лечение в госпиталь в Ростов-на-Дону.

До этого вы проходили какую-то боевую подготовку?

В 2016 году я проходил срочную службу в Военно-морском флоте в должности подводный разведчик и в звании матрос. После окончания срочной службы контракт подписывать не стал, хотя  предлагали это сделать. Перед отправкой на Украину мы прошли ускоренный курс. Впрочем, я это и так все прекрасно умел, также как и умел обращаться со стрелковым оружием - на «срочке» всему научили.

Никита Яйченя во время прохождения срочной службы

Какая задача стояла перед вами лично и перед вашим подразделением на Украине?

Задач было много, мы были многофункциональны.

При каких обстоятельствах вас ранили?

Это случилось 11 мая примерно в полдень. Мы наступали в сторону поселка Сладкое, где проходила ожесточенная линия фронта. Против нас выступала очень сильная и укрепленная группировка «айдаровцев» (националистический батальон, запрещен на территории РФ), это мы поняли по срезанным с противника шевронам.

Обстановка на востоке Украины по состоянию на 22 мая 2022 года. Источник: телеграм-канал Rybar

В тот день мы заняли высоту перед поселком Сладкое и дожидались подкрепления наших войск с левого и правого флангов. Левый фланг мы, можно сказать, уже считали тылом, так как была информация о продвижении наших войск, но по неизвестным мне причинам, возможно из-за погодных условий, противник на трофейных бронемашинах и военной технике обошел наших слева. Мы сначала подумали, что это были наши товарищи.

Мы быстро связались с руководством  и группировка, которая должна была подходить слева, подтвердила, что еще не успела дойти до позиции и перед нами - противник. Завязался бой, силы были неравны. Наша военная техника стояла вдалеке от нас - позади, нас было 25 человек, из вооружения у нас была пара противотанковых гранат и стрелковое оружие. Спустившихся «айдаровцев*» было 80-100 человек, у них имелось пять бронемашин, а также танк.

Нас начали зажимать в котел, выбивать артиллерией, чем только по нам не «работали» - танком, крупнокалиберными пулеметами. Благо, мы успели окопаться поглубже, и благодаря этому, мы не были как на ладони и не полегли сразу же всем составом в первые минуты боя. Нужно понимать, что эта местность состоит преимущественно из полей.

И тем не менее, при первом же выстреле в нашу сторону из крупнокалиберного орудия не стало двух наших бойцов. После этого по нашим окопам начала «работать» тяжелая артиллерия - контузило двух моих командиров.

Передо мной стояла задача - следить за правым флангом, а также не допустить наступления противника спереди. Из вооружения у меня был пулемет «Печенег», а также штурмовая СВД (снайперская винтовка Драгунова, - прим.ред.). Я находился на самом верху, был хороший обзор, и я принял решение перебросить пулемет на левую сторону, откуда начал стрелять по противнику, тем самым оттягивая огонь на себя. Нужно было отвести огонь от товарищей, которые находились ниже. План удался - противник начал «выбивать» меня из крупнокалиберного оружия.

Бой продолжался около часа, две рации были сломаны осколками, и по третьей, запасной, нам приказали отступать. Я продолжал принимать огонь на себя и выводил товарищей через свою высоту. Через нее я вывел около 17 человек. Дабы пехота врага не могла приблизиться к отступавшим бойцам, я продолжал работать и по ней, и по вражеской технике.

После того, как товарищи отошли, нас на высоте осталось трое. Дважды в нас выстрелил танк - всех троих контузило, но ненадолго. Мы тянули время, чтобы отступившие бойцы могли отойти на безопасное расстояние, и их уже нельзя было «достать». После того, как почти все из них скрылись из виду, из окопа начали выходить и мы.

В тот момент, когда один из бойцов вышел, другой только начинал выходить, а следом должен был идти я, по нам «сработал» третий снаряд, который попал в наш семиметровый окоп. Взрывной волной нас двоих буквально вышвырнуло из окопа. Я летел кубарем и черпал землю по ощущениям метров так 20, хотя на деле могло быть и меньше.

После падения я первым делом проверил, целы ли ноги, могу ли я идти. Слава Богу, да. Но помощь товарищей все же понадобилась - они вдвоем взяли меня под руки и потащили в тыл. К тому моменту уже подоспели наши. Они погрузили всех раненых на бронемашины и отвезли в госпиталь для оказания медицинской помощи. Ранения получили многие - кто-то пулевые, кто-то осколочные. По моей высоте «работали» осколочными снарядами.

Уходя, я посмотрел на окоп, из которого выводил ребят и первый же вопрос, который пришел в голову: «Как я выжил?». Его разворотило полностью, от него толком ничего не осталось, и можно сказать, что я родился в рубашке.

Выходит, что помимо двух бойцов, погибших в начале сражения, вы спасли 23 человека? А какой ущерб был нанесен противнику?

Да, «двухсотых» (погибших - прим.ред.) избежать удалось, а вот «трехсотых» (раненых - прим.ред.) нет. Я отделался контузией, черепно-мозговой травмой и ожогом руки, в которую прилетел осколок. К счастью, пулевых ранений удалось избежать.

Что касается противника, мы ликвидировали в порыве боя порядка 40 человек. Это удалось сделать нам троим, держащим высоту. По ощущениям, бой длился пять минут, хотя позже мне сказали, что он продолжался час-полтора, то есть мы довольно долго «огрызались».

Сейчас наша армия взяла эту точку?

Да, ее взяли, но насколько мне известно, без потерь не обошлось.

Вы упомянули, что сражение шло против националистов из «Айдара*». На стороне Украины много националистов?

Да, очень, а также иностранных наемников. На их стороне сражаются афроамериканцы, англичане, представители других стран... В общем, «сборная солянка». Скажу больше, мне лично удавалось ликвидировать двух афроамериканцев. Техника у них соответствующая - что-то трофейное, а что-то европейское, которое успело у них остаться.

Вы пробыли на Украине почти три недели. Много чего повидали за это время?

У всех психика разная, поэтому все относительно. Мне не было страшно получить пулю или погибнуть. Самым страшным было видеть, как твоего товарища ранили, и тебе приходится его бинтовать, обкалывать и отправлять в госпиталь. Страшным это было потому, что только недавно ты сидел с ним кушал, а поворачиваешься - из него уже кровь хлещет.

То есть, вы оказывали еще и медицинскую помощь?

Да, я занимал три должности: старший машины БМП-3, медик и снайпер. Должность старшего машины является офицерской, хотя я являюсь рядовым. В обязанности же медика входило оказание первой помощи - остановить кровь, оставить бойца в живых, после чего его доставляли в госпиталь для оказания профессиональной медицинской помощи, извлечения пуль и так далее.

Вы не боялись попасть в плен?

Боялся, но на этот случай у меня была припасена граната. Попасть к нацисту в плен - значит не выйти оттуда живым. Мы это знали прекрасно, и каждый имел при себе либо пулю, либо гранату.

Что бы вас ждало в плену?

Все, что угодно. Освобождая очередную территорию от националистов, мы видели тела наших ребят, и могу смело утверждать - над пленными так больше никто не издевается. Поэтому я для себя решил: лучше я подорву гранату и заберу врага с собой, чем сдамся и попаду к ним в плен.

Вы брали кого-то в плен?

Как правило, не успевали. Понимая, что их участь предрешена, националисты тоже не сдавались: кто-то мог себя застрелить, кто-то подорвать, кто-то, истекая кровью, подкладывал под себя гранату. Нам столько раз приходилось их «разминировать» - цеплять тела на расстоянии, после чего под ними срабатывали оставленные гранаты.

Могу предположить, что все нацисты, включая наемников, воюют под наркотиками. Мы заходили в окопы и видели в них иглы со шприцами. Я не знаю, чем они колются, но в него стреляешь, а он идет, будто не чувствует боли. За счет этих веществ они выходят из окопа в полный рост и идут на тебя со стрелковым оружием или бегут с гранатой. Стреляешь в него, по ногам, а он не падает. Поэтому стреляли только на поражение, чтобы нарушить кровообращение и вызвать дисфункцию тела.

Как в целом оцените боевую подготовку и технику противника?

Противник сложный, но в плане боевой подготовки точно утверждать не могу, потому что всех успехов он достигает только благодаря снижению болевого порога, вызванного употреблением наркотиков. Что касается техники и вооружения, однозначно сказать тоже не могу - в чем-то наша техника лучше, в чем-то их.

Вы сталкивались с мирными жителями, освобождая подконтрольные Киеву территории?

Да, сталкивался. Встречали хорошо, хотя многие, конечно, были напуганы и замучены - им ведь восемь лет жить спокойно не давали. Хоть им и помогали наши волонтеры, но и мы, заходя в ту или иную деревню, раздавали сухие пайки «Армии России». По возможности делились хлебом, потому что среди мирных жителей много детей. Детей жаль больше всего, особенно грудничков. Мы-то могли потерпеть в случае чего, а они нет. Старались что-то отдать, чтобы они покушали, да еще и чтобы что-то осталось. Понимали, что они мирные люди, ни в чем не виноваты, и это может случиться с каждым. Всегда нужно стараться сохранять человечность.

У нас с едой проблем не было, и мы старались не брать ее от мирных жителей, понимая, что у них у самих-то ее немного, а тут они еще и нас пытаются прокормить. Лично я себя некомфортно чувствовал, отказывался, также поступали мои товарищи. Старались разве что только воду брать, и то из колодцев.

Чем вы занимались до того, как отправились на Украину?

Мне 24 года, я родился в Волгодонске. Учился в школе №12 в Красном Яру. После школы поступил на судомеханика в Институт водного транспорта имени Седова в Ростове-на-Дону, но не окончил. До участия в специальной военной операции работал менеджером отдела продаж в автосалоне «Сокол Моторс». Сейчас хочу выучиться на юриста.

Почему вы отправились на Украину?

По разным причинам. По большей части из-за товарищей, которые отправились туда до меня и не вернулись - кто-то будучи контрактником, кто-то добровольцем. Из семерых товарищей нас осталось трое.

Конечно, были и другие причины - хотелось, наконец, «заткнуть» и отбить нацистов, чтобы воцарил мир, освободить братский народ от этой нечисти. У меня много родственников на Украине, да чего уж там говорить - у половины Ростовской области там есть родственники, и из-за нацистов мы не можем с ними нормально общаться. Посмотреть хотя бы на то, как они издеваются над нашими парнями.

Вы планируете снова отправиться на Украину?

Пока не знаю. Для начала нужно восстановиться, побывать в родном городе. Еще две недели я пробуду в госпитале, после чего у меня будет две недели отпуска, которые проведу в Волгодонске. По идее, после этого я должен буду отправиться в часть дослужить полмесяца контракта, хотя, возможно меня и комиссуют сразу - там уже на усмотрение врачей.

Честно сказать, я еще не до конца отошел, не привык к мирной жизни. Тело здесь, а душа еще там. По ночам спать тяжело - то и дело ждешь, что где-то что-то взорвется. В общем, пока не акклиматизировался еще.

У вас есть вторая половинка?

В Волгодонске у меня была девушка, но мы с ней расстались еще до того, как я отправился на Украину. Наверное, хорошо, что расстались до отправки, и ей не пришлось испытать всего ужаса. Если честно, думал о ней там каждую ночь. По возвращению в Волгодонск хочу помириться.

А родители знали, что вы участвуете в специальной военной операции?

Они узнали об этом только спустя время. Когда уезжал, не сказал им о своем решении. Там о родителях старался не думать и вообще не вспоминать о доме. Потому что тоска находила. Когда находит тоска, это страшнее всего, ведь так ты уже не боевая единица, а постоянно сидишь и думаешь о доме. Мне нельзя было себе это позволить, потому что я был старшим машины, то есть - в моем подчинении находились люди, и я отвечал не только за свою жизнь, но и за жизни товарищей, не имея права на ошибку. На Украине мне нужна была холодная голова. Я знал одно - вот вернусь, тогда уже обо всех вспомню и со всеми пообщаюсь.

Как родители отреагировали, когда узнали, что вы участвуете в специальной военной операции?

Мама была в шоке, отец воздерживался от комментариев вплоть до приезда ко мне в госпиталь. Приехав, он сказал, что гордится мной, и для меня эти слова значили больше, чем тысяча слов похвалы или благодарности от кого-либо другого.

Никита Яйченя с отцом и дедом

От товарищей и их родственников поступали слова благодарности?

Конечно, даже жены звонили. Честно говоря, в первые дни после приезда было тяжко со всеми разговаривать, потому что голова раскалывалась. Жены кричали в трубку: «Спасибо, что не оставил наших мужей, и они вернулись домой живыми». Офицеры говорили: «С тобой мы готовы пойти в любой бой, потому что уверены в тебе и в том, что ты никогда никого не оставишь».

Товарищи тоже благодарят, звонят, многих распределили по разным госпиталям. Постоянно спрашивают о моем здоровье, призывают подписать контракт на длительный срок и перевестись к ним в бригаду. Я отказываюсь - долгосрочный контракт мне не интересен.

Товарищи также зовут к себе погостить, поступали уже предложения из Осетии, Ставрополя, Волгограда, Астрахани, Казахстана, Владивостока, Подмосковья, Хабаровска и Крыма. На самом деле, глаза разбегаются и не знаю, в какой город ехать в первую очередь.

Вам что-то полагается за героический поступок? Как насчет присвоения государственной награды? Предусмотрены ли какие-то выплаты?

Вопрос о выплатах решается, а пока что я нахожусь в госпитале на полном социальном обеспечении государства. Погоны мне не присвоят, а для Героя России я должен был спасти не 23 человек, а тысячи две. Как мне стало известно, командование договорилось о присвоении для меня государственной награды, медали «За отвагу».

Что вы в целом думаете об успехах российской армии в специальной военной операции? Задача будет выполнена?

Задача будет выполнена в любом случае, это 100%, обратного пути у России нет. Что касается продвижения нашей армии, не могу делать какие-то выводы, потому что принимал участие в операции лишь на одном рубеже, видел картину только со своей стороны. Чем быстрее операция завершится в нашу пользу, тем лучше, - рассказал в интервью «Блокноту» волгодонец Никита Яйченя.

Безусловно, рассказ волгодонца Никиты Яйченя, проявившего героизм на поле боя, войдет в историю. Обычный парень из Волгодонска, еще несколько месяцев назад работавший в автосалоне, может стать примером для многих современных мужчин. Сегодня им гордятся не только родители, но и все волгодонцы.

*«Айдара*» - националистический батальон, запрещен на территории РФ.

Андрей Мордвинов